Русский авангард и японские традиции. Гид по выставке Варвары Бубновой в Доме-музее Марины Цветаевой

Имя русской авангардной художницы Варвары Бубновой известно в Японии, где она жила с 1922 по 1958 год, не меньше, чем на родине. И не только в связи с изобразительным искусством. Бубнова вырастила не одно поколение японских русистов, преподавая русскую литературу в нескольких университетах Токио. Ее вклад в развитие русско-японских отношений был отмечен в Японии орденом Драгоценной короны.

Вернувшись в СССР уже в почтенном возрасте, она продолжала творить. Сегодня работы Варвары Бубновой хранятся в собраниях Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге.

На выставке «Варвара Бубнова. Русский авангард и японские традиции» в Доме-музее Марины Цветаевой представлены работы Бубновой с 1920-х по 1960-е годы из частной коллекции. Разные по техникам, подходам и жанрам, они иллюстрируют ее многолетние поиски себя и как художника, и как личности.

Судьбоносное знакомство

Варвара Бубнова, как и ее сестры Анна и Мария, получила прекрасное домашнее образование и с детства увлекалась живописью. Мать поощряла художественные наклонности детей.

Куратор выставки и ученик Варвары Бубновой Александр Лозовой: 

– Варвара Дмитриевна закончила Императорскую Академию художеств с золотой медалью. Преподаватели относились к ней сдержанно – они видели, что она по духу немного отличалась от них. Уже тогда академия начинала «бурлить» – сначала там появился художник Павел Филонов, а затем – будущий гражданский муж Бубновой Волдемар Матвейс, ставший одним из значимых представителей авангардного течения.

Это знакомство оказалось для молодой художницы судьбоносным. Матвейс был Бубновой не только другом, но и наставником. В трудные времена, когда она не находила понимания ни у своих однокурсников, ни у профессоров академии, он помогал по-новому смотреть на живопись, показывая неизвестные ей ранее картины. Они могли часами говорить об искусстве.

В поисках новых форм Матвейс изучал примитивное искусство разных народов мира, например, скульптуры Острова Пасхи и африканских стран, много путешествовал – вместе с Бубновой они объехали всю Европу, изучая историю культуры.

«Знание ведет художника к уяснению его собственного пути. Настоящей школой для молодых художников должно стать изучение многообразия произведений живописи всех народов и всех веков», – позже писала в своем дневнике Варвара Дмитриевна.

К сожалению, они не успели пожениться – в 1914 году Волдемар Матвейс погиб. Через несколько лет Бубнова с матерью отправились в Японию к младшей сестре Анне, которая переехала туда после свадьбы с японским зоологом и переводчиком Синъюти Оно. Художница думала, что визит будет коротким, но он затянулся на долгие годы.

«Юный скрипач» (1942)

Следуя заветам Матвейса, она погрузилась в изучение японского искусства. Особенно ее увлекали техники рисования тушью суйбокуга и суми-э. Бубнову поражало, как японские мастера, используя лишь белизну чистого холста и черный цвет туши, создавали потрясающие минималистичные картины. Их графикой она вдохновлялась при работе над картиной «Юный скрипач».

Сестра художницы Анна с детства увлекалась музыкой. В Японии она стала прославленным музыкальным педагогом, основав национальную скрипичную школу. Анна Бубнова-Оно, воспитав более тысячи будущих музыкантов, вошла в историю страны как «мать японских скрипачей». Она первой в Стране восходящего солнца стала учить игре на скрипке детей – до этого японцы начинали обучение уже взрослыми. Самым способным учеником был ее сын Сюнтаро. Свою первую скрипку он получил на второй день рождения, а в шесть лет уже давал концерты, исполняя сочинения Моцарта и Бетховена.

Кстати, одной из подопечных Анны была маленькая Йоко Оно, будущая известная художница и жена Джона Леннона. Муж Анны Бубновой-Оно и отец Йоко были братьями. У Анны Дмитриевны племянница брала уроки игры на фортепьяно, а с Варварой Дмитриевной занималась рисованием.

«Улица в деревне. Япония» (1953)

Интересовало художницу не только японское искусство, но и быт, уклад жизни – сторона, обычно скрытая от иностранцев. Гуляя по улочкам Токио, она вдохновлялась людьми, их лицами, сдержанной красотой одежды и благородством узоров, витринами и выставленными в них изделиями местных ремесленников. «Часто рыночная вещь, дешевка, продающаяся в маленьких лавчонках для самого скромного покупателя, вызывает внимание, не отталкивает, как это бывает в других странах, а сама просится в руки», – писала она.

Нравилось Бубновой и устройство традиционного жилища – его функциональность и логика. Обычный деревенский дом был для нее «прекраснейшим созданием».

«Массивные соломенные крыши самых разнообразных форм как будто повторяют формы гор, среди которых разбросаны эти дома или по которым они лепятся», – так описала Бубнова японский поселок. Отражением этих слов стала ее картина 1953 года «Улица в деревне. Япония», выполненная в традиционной технике ксилографии.

«Японка Нисей» (1934)

Главным сокровищем Японии Бубнова считала крестьян, возделывавших местные земли. Представленный на выставке литографический портрет крестьянки демонстрирует ее восхищение простыми тружениками, которым она посвятила в своем дневнике следующие строки: «Это они покрыли долины сплошным ковром рисовых полей. Это они подняли и поднимают на своих плечах эти поля все выше и выше по склонам гор. В темной трудовой одежде, облегающей тело, крестьянин на вид легок и красив, несмотря на заплаты, комья приставшей земли и запах дыма, который он носит с собой далеко по полям и дорогам».

Гравюрой Варвара Дмитриевна увлекалась еще до переезда в Японию, но там эта техника стала для нее основной. При этом она чаще всего практиковалась в создании литографий. Главным преимуществом этой техники Бубнова считала демократичность и доступность – с одной таблички можно было напечатать несколько оттисков.

Александр Лозовой:

— В качестве материала для оттиска при создании литографии используется полированный камень. Совершенствование этой техники привело к тому, что мастера стали делать литографию на цинковых досках. Когда Варвара Дмитриевна приехала в Японию, она купила американский печатный станок и много таких досок. До Японии она уже была знакома с этой технологией, а местные мастера все еще продолжали печатать с деревянных досок. Скоро они начали перенимать технику Варвары Дмитриевны.

«За зеленой дверью» (1972) 

Вернувшись в Советский Союз в 1958 году, Бубнова поселилась в Абхазии у старшей сестры Марии. Ей было уже за 70. Несмотря на почтенный возраст, это время стало для художницы одним из самых успешных в творческом плане. Она отошла от литографии – здоровье не позволяло крутить тяжелую ручку пресса – и снова взяла в руку кисть. Бубнова говорила: «Меня давно тянуло к тайнам цветовых сочетаний, особенно к акварели».

Александр Лозовой:

— Из всего творческого наследия, оставленного Варварой Дмитриевной, мне больше всего нравятся ее картины, которые она написала, когда уехала в Сухуми. Именно там, среди южных гор, у нее открылось «второе дыхание», случился расцвет. То, что она вернулась на Родину, очень стимулировало ее в творческом плане. Работы «За зеленой дверью» и «Молчаливый интерьер», которые входят в ее абхазский период, мне очень близки, потому что в них чувствуется экспрессия, они близки к авангарду.

Вскоре после возвращения художницы состоялась ее первая в СССР персональная выставка, устроенная в Тбилиси. Позже картины Бубновой показали во многих советских городах, в том числе Москве и Ленинграде.

Александр Лозовой:

— Несмотря на сложное отношение советских властей к авангарду, персональная выставка Варвары Дмитриевны прошла в ленинградском Русском музее. Этому активно способствовал его тогдашний директор – Василий Алексеевич Пушкарев. По всей стране он выискивал и покупал картины авангардистов для музея. Он приехал в Сухуми, когда узнал, что Варвара Дмитриевна вернулась на Родину, и отобрал несколько ее работ. Некоторые из них Пушкарев купил, но основную часть Варвара Дмитриевна преподнесла в дар музею.

Одной из работ, представленных в Русском музее, была картина «За зеленой дверью». Близкий друг художницы, советский писатель Константин Симонов, писал ей: «Долго стоял перед чудесной “За зеленой дверью”. И перед многими другими. Думал о Вас с глубочайшим уважением».

Если художественное сообщество и ценители искусства СССР приняли работы Бубновой очень тепло, то обывателям они показались чем-то непонятным. После одной из выставок, на которой авангардные работы Бубновой соседствовали с парадными портретами и фруктовыми натюрмортами, господствовавшими тогда в советской живописи, какой-то неравнодушный посетитель написал в книге отзывов: «Выставка в целом хорошая, но одна Бубнова ее испортила!» Комментируя это послание, Варвара Дмитриевна писала своей подруге: «Вы понимаете мою силищу?»

Автопортрет (1966)

Варвара Бубнова не раз обращалась к жанру автопортрета. На выставке в Доме-музее Марины Цветаевой представлена работа, созданная в 1966 году, когда художнице исполнилось 80 лет. На зрителя смотрит пожилая, заслуженная художница. «Старость ходит кругами, – говорила она, – ей нужно сопротивляться». И она сопротивлялась, создавая новые картины.

Влияние Бубновой на Японию не ограничивалось изобразительным искусством. Она долгое время преподавала русский язык и литературу в нескольких токийских высших учебных заведениях – университете «Васэда», Токийском институте иностранных языков, Токийском институте русского языка, институте при Обществе «Япония – СССР». Воспитанники Бубновой – целая плеяда японских русистов — прославились переводами Пушкина, Толстого и других русских классиков. Благодарные ученики не потеряли связи с учителем – Сухуми нередко встречал японских гостей, которые, приезжая в СССР, всегда находили время, чтобы повидаться с Бубновой-сенсей.

Увидеть эти и другие работы можно на выставке «Варвара Бубнова. Русский авангард и японские традиции», которая открыта в Доме-музее Марины Цветаевой до 15 сентября.

7 сентября в 17:00 в музее пройдет лекция профессора-русиста Дзетаро Ота, который подробно расскажет о том, как японские традиции отобразились в творчестве Варвары Бубновой.