«Постараемся превратить реставрацию в шоу». Интервью с директором музея-панорамы «Бородинская битва»

Панорама «Бородинская битва», созданная к 100-летию сражения и сегодня являющаяся центральным экспонатом одноименного музея, — полотно непростой судьбы. В советское время оно пережило две серьезные реставрации: в начале 1940-х и в конце 1960-х. В первый раз специалисты исправляли последствия неправильного хранения, во второй – спасали полотно после пожара. Об их работе ходили легенды, но процесс восстановления остался тайной для широкой общественности.

Сегодня панорама стоит на пороге третьей реставрации, которая будет открытой: проследить за ее ходом смогут и посетители. О том, почему было принято такое решение, как будет работать музей в обновленном здании и в чем состоит магия панорамы, рассказывает директор «Бородинской битвы» Владимир Преснов.

«Если ничего не скрывать, музей будет восприниматься как дом»

— Владимир Александрович, музей-панорама «Бородинская битва» закрылся на капитальный ремонт чуть более двух лет назад – 1 декабря 2017 года. Какими были эти два года?

— Это было очень сложное время,  и дело не только в ремонте. Самое главное, для чего существует музей, – это его посетители. Работать без них очень сложно — нет потока энергии, который приходит с ними. Однако мы не сидели сложа руки и это время потратили с пользой – углубились в цифровые технологии и создали несколько онлайн-проектов: «День за днем», «Понятный музей». Я считаю, что они вышли очень удачными.

— Два года капитального ремонта такого масштаба – это много или мало?

— С 1962 года здание музея было без капитального ремонта. Изначально мы планировали закрыться лишь на год, но в процессе возникли сложности, которые не учитывались в предварительном проекте. Буквально за неделю до начала капитального ремонта случилась аварийная ситуация – провалился асфальт на улице рядом с входной группой. Слава богу, это произошло, когда все было перекрыто и никто не пострадал. Так что пока мы проводили обследование и конкурсную процедуру, прошло какое-то время. Хорошо, что авария случилась до ремонта, а не после.

Психологически, наверное, два года – это точка невозврата, дальше совсем сложно было бы. Так что всем коллегам желаю закрываться на ремонт не больше чем на два года!

— Скоро в музее начнется реставрация полотна панорамы «Бородинская битва». Почему было решено провести ее в открытом формате?

— Когда стало понятно, что мы закрываемся на капитальный ремонт, мне предложили провести одновременно и реставрацию полотна – в 2014 году обследование показало, что оно находится в аварийном состоянии. Я убедил руководство, что этого делать не нужно, потому что одна из причин бедственного состояния полотна – это неправильный температурно-влажностный режим, и пока мы не проведем ремонт и не восстановим его, начинать реставрацию не имеет смысла.

Больше всего руководство настораживало то, что реставрация панорамы – дело небыстрое. Мировой опыт показывает, что она может длиться более 10 лет. При этом нужно закрывать музей, снимать полотно, раскатывать его в горизонтальном положении… К тому же реставрация реставрации рознь – у каждого произведения свои проблемы.

Тогда нам пришла в голову мысль: почему бы не сделать эту реставрацию открытой? Ничего страшного не произойдет, если какие-то работы станут достоянием общественности – наоборот, они могут привлечь к панораме дополнительный интерес. Проект реставрации поддержал Мэр, и теперь мы начинаем его осуществлять.  

Работа делится на несколько этапов. Сначала мы отреставрируем маленький фрагмент панорамы, который уцелел после пожара 1967 года, и окончательно утвердим методику восстановления. Затем проведем инженерную подготовку, в ходе которой создадим все условия для реставраторов, а в 2021 году начнется ремонт аварийного фрагмента.

Мы постараемся сделать так, чтобы в какой-то мере реставрация стала шоу: в одном из залов музея построим макет панорамы, на котором будет показан каждый этап восстановления полотна, специалисты будут проводить мастер-классы, а при поддержке одной крупной ИТ-компании запустим VR-проект.

Когда мы рассказывали о проблемах панорамы посетителям, о том, в каком тяжелом состоянии она находится, это вызывало колоссальный живой интерес у людей – они переживали за нее. Мы понимали, что не надо ничего скрывать — надо показывать как можно больше всего и тогда музей будет восприниматься как дом.

— Сколько будет длиться реставрация полотна?

— Если все пойдет по плану, к концу 2022 года она будет завершена. Основной упор – на работу с аварийным фрагментом. После этого начнется несложная часть реставрации: чистка полотна, обновление предметного плана. Одновременно освещение в панорамном зале будет меняться на более современное.

— Какие факторы, помимо неправильного температурно-влажностного режима, негативно влияют на сохранность полотна?

— Есть еще один важный момент, который мы собираемся исправлять, – неправильная развеска полотна. Когда в 1967 году после пожара панораму восстановили, немного ошиблись – неправильно разместили систему грузов, которая находится внизу. Это травмирует полотно. К тому же смещен центр панорамы — это не видно посетителям, но мы это понимаем и будем исправлять.

«Восстановление полотна в 1967 году – настоящий подвиг»

— Полотно будет реставрироваться не в первый раз. Учитываете ли вы опыт предыдущих реставраций?

— В прежние времена в работе использовался осетровый клей. Со временем из-за неправильного уровня влажности и температуры он стал высыхать и «ломать» саму картину. Современные клеи и синтетические материалы более гибкие, ведут себя лучше, щадяще относясь к самому полотну. Нареканий к предыдущей реставрации у нас нет – она проводилась более 40 лет назад, а первые негативные изменения мы заметили лишь в 2013 году.

— Первый раз полотно восстанавливали в 1940-е. Тогда в ходе реставрации в оригинальный сюжет полотна были внесены изменения – было добавлено изображение Петра Багратиона, а фигура Михаила Кутузова была немного увеличена. Как вы относитесь к подобному соавторству художника и реставратора?

— К этому я отношусь не очень хорошо, вмешиваться в авторскую работу неправильно. Все, что хотел сказать мастер, он сказал сам. Сейчас уже сложно представить, как выглядело полотно без раненого Багратиона, но зато теперь удобно показывать посетителям Кутузова – пусть на полотне он буквально точка, но его можно разглядеть.

Панорама Бородинского сражения была написана к 1912 году художником Францем Рубо. Во время работы у него было много консультантов и людей, которые хотели внести те или иные сюжеты в общую композицию. Каждый советчик стремился прославить какую-то персону или подразделение. Причем неважно, были они в тот момент на поле боя или нет, но всем хотелось, чтобы на переднем плане были самые лучшие, по их мнению, персонажи. К сожалению, это всегда сопровождает художника, который выполняет государственный заказ. По моему мнению (в записках я этого не встречал), реставраторы испытывали на себе такое же давление.

Кстати, на Бородинском поле есть небольшая диорама. Создана она была еще в прошлом веке, и недавно поднимался вопрос о ее реставрации. На одном из совещаний по этому вопросу коллеги рассказали такую историю – по заказу того времени в сюжет включили гренадера Брежнева. При этом неизвестно, был ли такой человек на самом деле, но в угоду тогдашнему генеральному секретарю ЦК КПСС его попросили добавить.

— 27 июня 1967 года – черный день в истории панорамы: большая часть полотна была уничтожена во время пожара. Из-за чего он начался?

— Причина нам не известна – было много версий. Какая из них стала окончательной, я не знаю, потому что с материалами уголовного дела нас никто не знакомил. В те времена им занимался КГБ, так как сам объект не рядовой и находится на правительственной трассе.

Известно, что тогда на полотне проводились частичные ремонтные работы, небольшие «подмалевки». Я допускаю, что реставраторы могли курить на рабочем месте – тогда за этим не так строго следили, – что и спровоцировало пожар. Но это мой личный домысел.

Самое удивительное для меня то, как после пожара восстанавливали полотно. Сюжет, конечно, был понятен, но не было подробных фотографий. И тут вспомнили, что какой-то турист из Германии недавно делал слайды панорамы. Его нашли, отправили к нему специальную группу. После этого слайды проецировали прямо на стены и быстро их прописывали. До последнего дня реставрации шла напряженная работа. Все было сделано мастерски и профессионально — сегодня человеку, не знающему эту историю, сложно понять, где Рубо, а где реставраторы. Для меня это уникальное явление, настоящий подвиг.

«Дарить эмоции – самое большое удовольствие»

— Общаются ли такие российские и зарубежные музеи-панорамы между собой?

— По нашим данным, у нас в стране около 90 музеев, связанных с панорамно-диорамным искусством. Проблемы, которые возникают у каждого из них, схожи. Поэтому год назад мы при Союзе музеев России образовали секцию хранителей панорам и диорам России. Мы провели уже несколько заседаний, круглых столов, подготовили методическое пособие по эксплуатации и реставрации панорам.

Также в этом году мы вступили в Международный совет панорам, на конференции которого выступали с докладом о нашем методическом пособии и рассказывали об открытой реставрации. Вступлением в эту организацию очень гордимся. В свете нашей новой реставрации помощь и опыт их специалистов будут нелишними.

— Почему панорамы и диорамы остаются популярными сегодня?

— Это очень зрелищный формат, предусматривающий легкий и доступный способ восприятия. Когда вы входите в исторический музей, вам нужно время, чтобы отделить себя от сегодняшнего дня и попасть в другую эпоху. Панорама делает это мгновенно – как только попадаешь в панорамный зал, сразу переносишься в другой мир и становишься участником тех событий.

Панорама – это мир детства. Почему дети строят шалаши? Им там комфортно, это их маленький мир. Панорама – приблизительно то же самое. Даже при всех ужасах, которые ты видишь в баталиях, в музее чувствуешь себя спокойно, как будто растворяясь в истории.

Пусть на панораме нет такого тонкого мазка, как у Рембрандта, той филигранности, как в миниатюрах – панорамы пишут буквально швабрами, – но вы никогда этого не увидите, находясь на нужном расстоянии. Все сделано мастерски.

Восприятие искусства – удивительный феномен. Каждый раз поднимаясь на панораму, я нахожу на ней что-то новое. До сих пор при всех технологических возможностях такие рукотворные вещи очень интересны, поскольку они дают видеть то, что никто не видел вживую. Мы дарим нашим посетителям эмоции – и для нас это самое большое удовольствие.

— Кто ваш посетитель? 

— Всегда считалось, что основная часть посетителей панорамы – школьные группы. Однако мы провели исследование и узнали, что школьники составляют меньше половины аудитории музея. Также мы думали, что в наш музей охотнее идут мужчины, но исследование развенчало и этот миф – романтический флер этой эпохи в равной мере привлекает и женщин. В основном наши посетители – читающие взрослые люди, интересующиеся историей, любящие свою культуру и страну.

Дети в основном не самостоятельные посетители – их приводят родители, учителя. Однако спустя какое-то время они придут сами. Мы знаем, что наш посетитель обязательно возвращается в музей, и наша задача состоит в том, чтобы он сделал это как можно скорее.

Музей-панорама «Бородинская битва» – это площадка, на которой проходит первое эмоциональное погружение в историю. Очень важно в детстве получить такой заряд. Так произошло и со мной. То впечатление, которое я получил в детстве, осталось со мной на всю жизнь. И когда я увидел объявление о приеме на работу, я знал, куда иду и в какую эпоху попаду.

«Ничего интереснее для себя не нашел»

— Вы целенаправленно искали работу в музее?

— Это было в 1997 году. Я окончил философский факультет университета, а после устроился в школу учителем, но понял, что это не мое. Стал искать работу – увидел объявление: «Набираются экскурсоводы в музей-панораму “Бородинская битва”». Я думал, что какое-то время здесь поработаю, пока не найду что-нибудь поинтереснее. И вот с тех пор я в этом музее, ничего интереснее для себя не нашел – работал экскурсоводом, научным сотрудником в экспозиционном отделе, заведующим экспозиционным отделом, заместителем директора. И вот стал директором.

— Помогает ли образование философа в музейной работе?

— Да, конечно, и не только оно. По первому образованию я фельдшер, а уже потом философ, музеевед и арт-менеджер. В работе часто приходится искать компромиссы и решать совершенно разные вопросы, поэтому каждое мое образование очень помогает. Например, умения фельдшера — быстрое принятие решений, правильная постановка диагноза (читай – проблемы) – часто выручают в музейной работе. К тому же терпимое, внимательное отношение к людям, необходимое медикам, – это одна из важнейших вещей для руководителя любого уровня.

— Есть ли среди знаменитых участников Отечественной войны герой, чья персона и биография особо интересны лично вам?

— Сложно кого-то выделить – ведь каждый из них ценен сам по себе, но, безусловно, есть очень интересные личности. В собрании нашего музея есть картина Михаила Осиповича Микешина, которая посвящена полковнику Алексею Петровичу Никитину. На этом полотне художник изобразил его подвиг – Никитин идет в атаку во главе своей батареи. Биография этого человека просто потрясающая. На мой взгляд, Алексей Петрович – один из храбрейших людей своего времени, но почему-то не так широко известен, как другие большие герои той эпохи.

Материал подготовлен совместно с агентством «Мосгортур».