В Галерее Ильи Глазунова проходит выставка «Люди и встречи московские» — так художник назвал одну из глав своей автобиографической книги «Россия распятая» (1996, 2006).
Ранний период жизни Ильи Глазунова в Москве был очень трудным, переломным — одно время он вынужден был подрабатывать грузчиком на Рижском вокзале, чтобы обеспечить себя жильем. Но его призванием было рисование, и Глазунов никогда об этом не забывал. Постепенно о его таланте художника заговорил весь город.
На выставке представлены самые ранние портреты Глазунова. Большинство из них он написал необычным материалом — соусом (прессованный уголь). «Соус, — писал Илья Сергеевич, — это удивительный материал, которым некоторые наши художники пользовались, разводя водой, как акварелью. А для меня его божественный черный тон звучал, как звук органа, от нежнейшего pianissimo до мощной силы crescendo, напоминая своей нежностью и мощью токкату Баха, дающий художнику необычайные возможности».
Актеры из Франции
В 1956 году журнал «Театр» заказал молодому художнику серию портретов артистов французского Национального народного театра, которые приехали в СССР на гастроли. Работы Глазунова настолько впечатлили их, что каждый оставил на них автограф. Например, актриса Мария Казарес написала: «Ильюшке, прошу прощения за считаные минуты и спасибо вам за то, что вы сотворили Марию Казарес!»
Сам же автор, восхищавшийся в том числе ее ролями в спектаклях по романам Федора Достоевского и Максима Горького, вспоминал об этой встрече так:
«Меня поразило нервное одухотворенное лицо Марии Казарес, покорившей советских зрителей в фильме “Красное и черное”. Поразило и то, что она, побывав во многих городах мира, считала Ленинград своим любимым городом».
Илья Глазунов создал также портреты Даниэля Сорано, Зани Капман и Моник Шометт. После того как труппа покинула страну, художник больше никогда не встречался с этими артистами, но все они сохранили друг о друге самые теплые воспоминания.
Николай Анциферов
С культурологом, историком Николаем Анциферовым Глазунова объединяла любовь к творчеству Федора Достоевского — они познакомились в литературном музее его имени. У обоих были схожие мнения и идеалы. Однажды Николай Павлович сказал другу, когда тот искал для своей картины образ героя повести «Белые ночи»: «Нарисуйте с себя. У вас у самого лицо петербургского мечтателя».
Анциферов серьезно занимался изучением наследия Достоевского и историей Санкт-Петербурга, написал об этом несколько книг. И когда он увидел работы Глазунова на эти темы, то отметил, что это лучшее из всего, что было посвящено Федору Михайловичу в русском искусстве.
Портрет самого Анциферова был одним из любимейших у Глазунова.
«На всю жизнь мне будут памятны часы над портретом Николая Павловича Анциферова. Бедная обстановка московской квартиры, книги на столе, гора листов бумаги, исписанных твердым почерком. Николай Павлович сухо прокомментировал, что лишился всего, когда его посадили в лагерь. И если мне не изменяет память, он оказался в числе первых, сосланных на Соловки», — писал он.
Лилия Яхонтова
Еще будучи студентом Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина, Илья Глазунов получил Гран-при на международной выставке в Праге за картину «Поэт в тюрьме». Это помогло ему, пока малоизвестному художнику, в 1957 году провести персональную выставку в московском Центральном доме работников искусств на Кузнецком Мосту.
Выставка имела огромный успех — конной полиции даже пришлось регулировать потоки людей, желающих ее посетить. Именно там Глазунов представил свои первые произведения. Среди них был портрет Лили Яхонтовой — режиссера, поэта, жены артиста эстрады и мастера художественного слова Владимира Яхонтова.
Илья Глазунов был ей очень благодарен — когда художнику это было нужно, Яхонтова предложила ему пожить в ее квартире. Позднее Глазунов вспоминал об этом:
«У Лили в углу стояла урна с прахом, вделанная в бюст ее вечно возлюбленного Владимира Николаевича Яхонтова — великого чтеца и актера, погибшего при странных и невыясненных обстоятельствах в 1945 году. Его голос с пластинки, читавший Пушкина и Маяковского, так странно звучал в одиночестве Лилиной комнаты».
Сергей Михалков
«Я с трепетом рассматривал известное мне по фотографиям в детских книжках благородное лицо Михалкова, чей древний дворянский род упоминается в русских летописях. Характерный “михалковский” нос, усы и очень добрые, чуть навыкате глаза, которые с каким-то детским удивлением смотрели на меня», — вспоминал их первую встречу Глазунов.
Сергей Михалков поддерживал многих творческих людей того времени — тех, в ком он видел талант, стремление к чему-то новому. Он стал покровительствовать и Илье Сергеевичу, помогая в самые сложные периоды его жизни. Впоследствии художник создал несколько портретов писателя — один из них можно увидеть на выставке.
Давид Альфадо Сикейрос
Портрет мексиканского художника Давида Альфадо Сикейроса тоже был написан быстро — всего за 10 минут. Именно столько времени зарубежный коллега смог уделить русскому мастеру в гостинице «Москва» перед выездом в аэропорт.
В благодарность за блестящую работу, которая, по мнению Сикейроса, отобразила не только характерные черты внешности, но и состояние души, он оставил автограф: «Глазунов — великий художник… Все, кто его не понимают, — дураки. Я его приветствую. 1958 год».
Позднее, в 1973-м, Глазунов отправился в творческую командировку в Чили — там ему выпала честь написать портрет лидера республики Сальвадора Альенде. И каково же было удивление Ильи Сергеевича, когда президент сказал ему, что давно знаком с его творчеством, а также слышал много восторженных рассказов Давида Альфадо Сикейроса, который много лет жил в Чили.
Афанасий Филиппович
Пожалуй, из всей коллекции на выставке выделяется портрет Афанасия Филипповича — простого человека, который не был ни писателем, ни актером, ни художником. Глазунов познакомился с ним в Калашном переулке, гуляя по Москве.
Его сразу привлекла внешность Афанасия Филипповича: длинная густая борода, добрые глаза. Мужчина рассказывал, что ему уже 90 лет, что он участвовал в трех войнах и работал когда-то дворником в Кремле при императоре Николае II, много вспоминал о событиях тех времен, а художник с удовольствием его слушал.
Закончив портрет Афанасия Филипповича, Илья Глазунов впоследствии много раз возвращался к его образу — вдохновлялся им во время работы над картиной «Русский мужик» (1967) и иллюстрацией «Савелий, богатырь cвяторусский» к поэме «Кому на Руси жить хорошо» Николая Некрасова.
