В Государственном музее А.С. Пушкина проходит выставка «Князья Юсуповы и А.С. Пушкин», посвященная отношениям поэта с представителями княжеского рода, а также рассказывающая, как память семьи стала частью научной и музейной работы. Экскурсию для mos.ru провел начальник отдела научно-исследовательской работы музея-заповедника «Архангельское» Константин Боленко, куратор выставки.
«Выставка о том, как общение с Пушкиным переходит в память об этом в семье, как становится частью не только семейной, но и родовой истории, а затем — частью научной и музейной работы. Александр Пушкин — один из самых выдающихся людей своего времени, князь Николай Борисович Юсупов (1751–1831) тоже известный “персонаж” российской истории. И их общение воспринималось в семье как нечто значимое, серьезное и достойное увековечивания», — рассказывает Константин Боленко.
«Средний желтый дом» и Юсупов сад
Первый зал выставки не связан непосредственно с общением Николая Борисовича Юсупова и Пушкина, но предваряет рассказ. Семейство Пушкиных — Сергей Львович с супругой и детьми (их тогда было трое) — в 1801–1803 годах снимало дом, бывший частью юсуповских владений в Огородной слободе. Сейчас их ассоциируют с небольшим участком, но на рубеже XVIII–XIX веков им принадлежало в семь-восемь раз больше земель. В XVIII — начале XIX века Юсуповы докупали участки к югу от Хомутовки (ныне Большой Харитоньевский переулок) и по сторонам от своего главного дома. В их числе был и так называемый средний желтый дом на участке, примыкавшем к основному с запада.
Полный комплекс хозяйственных строений позволял сдавать участок внаем. В контракте, подписанном Сергеем Львовичем, говорится, что в договор входит пользование самим домом, постройками и находившимся к северу от дома садиком. Можно было жить совершенно автономно, не обращаясь ни к хозяевам, ни даже к управляющему, если не случится чего-то совсем уж экстраординарного.
В конспекте воспоминаний о детских годах Пушкин впоследствии зафиксирует Юсупов сад. Долгое время считалось, что это небольшой регулярный парк к югу от Хомутовки. Но сотрудник музея-заповедника «Архангельское» Андрей Постников, изучая документы, выяснил, что это мог быть и садик, примыкавший к «среднему дому» с севера. Пушкины имели право там гулять, и, вероятнее всего, маленький Саша ходил с няней именно туда. Кроме того, в 1801–1802 годах в основном саду шел ремонт — очень может быть, что Пушкин там не бывал. Но вероятность, что под Юсуповым садом подразумевается основной, тоже сохраняется: после того, как в 1803-м закончилась аренда, посещать тот маленький садик Пушкин уже не мог, а в Огородной слободе Пушкины жили до 1807 года.
«Замечательная прочность и красивость». Изучаем историю дворца князей Юсуповых
Визиты в Архангельское
Общение Пушкина с князем Юсуповым началось не раньше осени 1826 года. В сентябре поэт возвращается из михайловской ссылки в Москву, где идут коронационные торжества, и довольно быстро занимает видное место в интеллектуальной среде — вплоть до того, что один из современников сравнивает его с Аруэтом, то есть Вольтером. Пушкин уже имел славу первого поэта России, и не обратить на него внимание было невозможно, в том числе Юсупову.
Внимание было взаимным: князь интересовал Пушкина как, пожалуй, единственный в Москве представитель века Екатерины, долгое время занимавший при ней высокие посты и ни разу не попавший в опалу. Юсупов как путешественник и дипломат много времени провел в Европе и общался с самыми просвещенными людьми, включая Вольтера, Дидро и Бомарше. Более того, Юсупов был одним из немногих русских, кто доехал до Испании и Португалии. Пушкин же рвался за границу, но реализовать это желание было не в его власти, а Юсупов мог бы рассказать ему то, чего не видел или не помнил больше никто и о чем поэт сам нигде не прочитал бы. Об интересе Пушкина и доверии к нему Юсупова свидетельствует то, что в стихотворении «К вельможе» он, описывая события жизни героя, опирался на дорожный альбом Николая Борисовича, который тот вел во время путешествия.
Второй зал посвящен тому, какой была усадьба Юсуповых Архангельское во время визита Пушкина, и деталям самого визита. Дворец в музее-заповеднике сейчас закрыт на реставрацию, и было особенно важно воссоздать на выставке часть тех реалий, которые мог видеть поэт. Источником послужило то же стихотворение «К вельможе». В зале представлен портрет Екатерины II и курильница, стоявшая в Архангельском в храме-памятнике императрице — единственной монархине, удостоившейся в Архангельском такого мемориального знака. Она сыграла большую роль в судьбе Юсупова, но отношения между ними были сдержанными. Николай Борисович явно был ей симпатичен как знаток искусств, эффективный администратор и дипломат, а он ценил ее помощь и ее отношение к нему. Это было сотрудничество людей, много сделавших друг для друга — он для Екатерины как для монархини, она для него как для своего сотрудника.
«Мы не могли не представить уменьшенную копию скульптурной группы “Амур и Психея” Антонио Кановы (оригинал находится в Эрмитаже). Ее отмечали все современники, приезжавшие в Архангельское, — для скульптуры даже выделили специальный зал. “Беспечно окружась Корреджием, Кановой…”, — пишет Пушкин в стихотворении “К вельможе”, и копию с картины Корреджио тоже можно увидеть в этом зале. С одной стороны, упоминание Корреджио и Кановы — знаки, говорящие о качестве художественной и скульптурной коллекции Юсупова, с другой — предметы, которые Пушкин мог видеть», — рассказывает Константин Боленко.
В стихотворении «К вельможе» упоминается также даже не библиотека, а книгохранилище, и один из разделов в зале посвящен ему. Впервые экспонируются тематические каталоги библиотеки Юсупова (предоставленные Российским архивом древних актов) и некоторые книги из его собрания, главным образом сочинения французских просветителей.
Особого внимания заслуживает книга, принадлежавшая Сергею Соболевскому. Пушкин, согласно тому, что пишет Петр Бартенев, был в Архангельском именно с Соболевским. Весной 1827 года они приезжали туда верхом — и еще неизвестно, отмечает Константин Боленко, кто кого в Архангельское привез. Соболевский и Юсупов были библиофилами, и книга с экслибрисом Соболевского из библиотеки Юсупова показывает, что они были интересны друг другу без всякой связи с Пушкиным.
Разумеется, Юсупов выделял Пушкина из числа писателей-современников, об этом говорит количество его сочинений в библиотеке (их явно больше, чем произведений других русских поэтов — пушкинских современников). В каталоге указаны поэмы «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы» и «Граф Нулин», вторая глава «Евгения Онегина» и даже трагедия «Борис Годунов», в основном изданные после 1826 года. К сожалению, они не сохранились. Когда книги покинули библиотеку, точно не известно: может быть, до революции или в первые годы после. В витрине представлены издания из фондов Государственного музея А.С. Пушкина.
Что касается второго возможного визита Пушкина в Архангельское, то исследователи опираются на рисунок французского художника Николя де Куртейля (предоставлен петербургским Всероссийским музеем А.С. Пушкина), который много общался с Юсуповыми. Принято считать, что здесь изображены Пушкин и князь Вяземский. Пушкин выглядит очень узнаваемо, и это сильный аргумент. Но других свидетельств и подтверждений того, что визит действительно состоялся, нет. Ни Пушкин, ни Вяземский никаких воспоминаний не оставили, хотя нет их и о первом визите — есть только рассказ Сергея Соболевского, записанный Петром Бартеневым.
«К вельможе»
Стихотворение «К вельможе» — отправная точка для исследования отношений Пушкина и князя Юсупова, без него сюжет не получил бы такого значения в истории литературы и усадьбы Архангельское. Ученые довольно рано пришли к мнению, что нельзя с определенностью сказать, будто в стихотворении изображен именно Николай Борисович: не все факты жизни героя совпадают с биографией, упущены некоторые важные факты, а Архангельское сравнивается с удаленной от столицы виллой римского патриция, хотя от Москвы до усадьбы было не больше двух часов в пролетке. Однако сочинение все равно придает общению с поэтом высокий культурно-исторический статус.
Публикация стихотворения как обращения к Юсупову навлекла на Пушкина нападки критиков: они считали, что он раболепствует перед сильными мира сего и ведет себя недостойно поэта его уровня. Но пострадал от этого не столько Пушкин, сколько князь Юсупов: Николай Полевой, главный литературный противник поэта, опубликовал фельетон «Утро в кабинете знатного барина», где Юсупов выведен под именем князя Беззубова и представлен в виде почти выжившего из ума старика. Пушкин же упомянут как поэт, который представляет князю стихи, и тот в качестве милости приглашает его обедать. Но если бы не это противоречие между представителями литературных группировок, на стихотворение могли бы не обратить такого внимания.
Полемика шла еще несколько лет. Фаддей Булгарин, тоже большой противник Пушкина, даже призывал не включать стихотворение в собрание сочинений. Пушкин тем не менее включал — правда, произошло это только после смерти Юсупова. Послание было реабилитировано благодаря Виссариону Белинскому: тот назвал его дивной картиной русского XVIII века в лице одного из самых ярких его представителей.
Рукописи стихотворения на выставке посвящено небольшое пространство, где представлены копии нескольких страниц белового автографа, хранившегося в семье Юсуповых.
Другие Юсуповы
Пушкин достаточно активно общался с Николаем Борисовичем и в 1831 году — отношения их были если не дружеские, то, во всяком случае, уважительные и даже сердечные. Об этом свидетельствует то, что Пушкины после свадьбы пригласили Юсупова на небольшой бал в их московском доме, а после смерти князя в июле того же 1831-го в письме Нащокину поэт написал: «Мой Юсупов умер».
После переезда в Петербург Пушкин общается уже с Борисом Николаевичем, сыном Николая Борисовича — старшего, и с его женой Зинаидой Ивановной. Согласно документам из Российского государственного архива древних актов, представленным на выставке, «его высокоблагородие Александр Сергеевич Пушкин, камер-юнкер» входил в круг лиц, кому Юсуповы рассылали приглашения на приемы. И в списке гостей бала в феврале 1836 года значится поэт с супругой. В витрине можно увидеть копии двух произведений Пушкина, принадлежавших Зинаиде Ивановне, а также копию документов, связанных с дуэлью. После смерти объявили подписку на собрание сочинений Пушкина, сборы с продажи которого должны были пойти в пользу семьи, и Юсуповы подписались.
«Любопытно, что один из своих альбомов для записи балов (куда ездила, с кем танцевала, понравилось или нет) в 1837-м Зинаида Ивановна заканчивает пушкинской цитатой с переделанной последней строкой — это отрывок из Евгения Онегина, прощание с молодостью. В дуэльной истории она приняла сторону Пушкина, в отличие от некоторых людей света. Поэтому Борис Федоров — поэт второго ряда, много общавшийся с Юсуповыми и писавший поздравительные стихи на случай, — посвятил ей строки: “Вы были дивный идеал, когда любимого Поэта Ваш голос славу защищал”», — рассказывает Константин Боленко.
На этом история могла бы закончиться, но Николай Борисович — младший, сын Зинаиды Ивановны и Бориса Николаевича, решил сделать пушкинскую тему частью родовой памяти. Он стал одним из инициаторов и составителей издания о роде князей Юсуповых, которое заканчивалось стихотворением «К вельможе». Николай Борисович продолжал покупать пушкинские сочинения и написал небольшое эссе «Пушкин», где прославлял его как национального поэта России.
Зинаида Николаевна, дочь Николая Борисовича — младшего и правнучка Николая Борисовича — старшего, вышла замуж за Феликса Феликсовича, графа Сумарокова-Эльстона. Через него в семье появились новые автографы Пушкина — в первую очередь письма поэта к Елизавете Михайловне Хитрово (бабушкой Феликса Феликсовича, согласно одной из версий, была Екатерина Федоровна Тизенгаузен, ее дочь). Их обнаружили в 1925 году, и это стало научной сенсацией. Зинаида Николаевна продолжила дело отца — в Архангельском в 1902 году появилась особая аллея, впоследствии получившая название Пушкинской, а в конце аллеи в 1903-м — бюст поэта. По всей видимости, это был первый усадебный бюст Пушкина в России.
Музейная память
Во всех собраниях сочинений Пушкина второй половины XIX века стихотворение «К вельможе» опубликовано с пометкой «В Архангельское», но в путеводителях по Москве и Подмосковью в описаниях усадьбы ни поэта, ни его сочинение не упоминали. В 1907 году благодаря стараниям Адриана Прахова и Бориса Модзалевского факсимильно публикуется беловой автограф послания «К вельможе», хранившийся в семье Юсуповых. На выставке можно увидеть полиграфическое клише, с которого было опубликовано начало стихотворения.
Тема закрепляется в культурной памяти: в 1914-м выходит журнал «Экскурсионный вестник», где Архангельское встроено в ряд пушкинских усадеб Подмосковья. В статье речь идет о Захарове, Остафьеве, Яропольце и Архангельском, причем начинается не с Захарова, где Пушкин провел часть детства, а с Архангельского. На выставке представлена открытка, выпущенная с 1910 по 1914 год, — первая с изображением Пушкинской аллеи. После открытия памятника ее начинают активно фотографировать. В витринах можно также увидеть документы, связанные с установкой бюста.
Тема пушкинских автографов и их движения представлена открытками юсуповского дворца и изданием писем Пушкина к Елизавете Михайловне Хитрово. Их нашли в тайнике в середине 1920-х (предыдущие находки 1919 года увезли из дворца в Пушкинский дом). Издание подготовили к публикации довольно быстро, всего за два года, и оно до сих пор считается одним из образцовых для пушкинистов.
В советское время тема Пушкина и Юсуповых принимает новый оборот. На первый план выходит двойственность репутации Николая Борисовича — старшего, чаще звучит слово «крепостник». Один из лучших историков Архангельского Константин Сивков поставил под сомнение и визит Пушкина в усадьбу — это могло послужить причиной того, что в изданиях музея конца 1920-х Пушкин не упоминается. На фотооткрытках Юрия Еремина, изданных в 1928 году, нет бюста Пушкина и аллеи.
В 1930-е благодаря стараниям Сергея Безсонова юсуповская тема реабилитируется уже навсегда — ученый воспользовался приближающимся столетием со дня смерти поэта. Безсонов выдвинул версию, что на рисунке де Куртейля — Пушкин и Вяземский, и в своей монографии «Архангельское. Подмосковная усадьба» (1937) отношениям Пушкина и Юсупова посвятил четыре страницы. Никакой другой гость Архангельского не занимает столь заметного места. И набор открыток Юрия Еремина 1938 года уже включает изображение Пушкинской аллеи.
На выставке представлены портреты Сергея Безсонова и Вадима Вацуро, видного ленинградского и петербургского филолога, сотрудника Пушкинского дома, который в 1974 году опубликовал научную статью о послании «К вельможе», которая до сих пор остается непревзойденной. Так тема семейной и родовой памяти перешла от семьи к научным и музейным сотрудникам. И благодаря тем людям, которых до сих пор интересует этот сюжет, есть все основания полагать, что он останется значимым для отечественной культуры.
Поэт и его город. Идем на выставку «Пушкинская Москва»
Выставка открыта до 12 января 2025 года, вход по билету в музей.
